Снова оказавшись в родных краях, я с волнением ехал к Бате. Этот суровый русский мужик, ставший отцом в лихие девяностые, всегда был для меня примером настоящей мужской закалки. Его методы воспитания, доставшиеся от советской эпохи, формировали во мне стойкость и ответственность с самого детства.
Подходя к знакомому дому, я вспоминал, как Батя учил меня всему простому, но важному: и колоть дрова, и чинить проводку, и смотреть в глаза при разговоре. В его строгом взгляде всегда читалась особая отцовская любовь — без лишних слов, но с безграничной преданностью семье и традиционным ценностям.
